Владимир – бывший сотрудник МЧС, которому доводилось спасать людей от наводнений, отговаривать самоубийц, стоять в оцеплении возле школы в Беслане. О тяготах службы и многом другом – в нашем интервью.
В далеком 2001 году я не закончил среднее специальное образование и стоял перед выбором: идти в армию или по контракту в МЧС. Тогда еще можно было выбрать. Я выбрал второе. Написал заявление и через три дня оказался в поисково-спасательном отряде под городом Коломна.
Ожидал увидеть какие-то бараки: 200 человек солдат и все такое, и был очень удивлен, когда нас оказалось всего пятеро. Правда, жить надо было или в машине, или в палатке - расквартировывать нас никто особо не собирался.
Распорядок дня у нас был прекрасный – вставали в четыре часа утра, затем зарядка, в 5 утра – завтрак. Потом теоретические занятия, отбой в 22:00. Две недели нас учили оказывать первую медицинскую помощь, выживать в самых суровых условиях, а далее – жесткая практика. Меня и еще двоих ребят отправили в совершенно глухой лес на вертолете и сказали: «Через неделю за вами прилетим».
Целую неделю мы жрали какие-то коренья. Но самое неприятное произошло, когда одного из ребят укусила гадюка. Это было осенью, а они тогда особенно агрессивные - яйца высиживают и им ни до чего. Она его укусила на пятый день, а за нами только через два дня должны были прилететь. И нам еще надо было добраться до точки сбора, а это километров 50.
Нога у парня распухла, и мы довольно долго его лечили. По сути - отсосали яд и приложили подорожник. Еще антибиотиками прокололи. Он потом закончил свою службу, его забрали в госпиталь, и больше мы его не видели.
Сложностей, конечно, много было. Питьевую воду надо было где-то доставать. Для этого мы рвали большие листы вроде лопуха. Они складываются в такую воронку, и если идет дождик, то в них скапливается дождевая вода. А когда дождя не было, мы использовали активированный уголь, чтобы обеззараживать воду. Во флягах еще была вода, но ее мы экономили очень сильно.
В МЧС я чем только не занимался. Сложнее всего было ранней весной. Мы базировались возле Оки, а когда лед идет и начинает таять, река разливается. Все соседние деревушки затапливает по самые крыши. Одни чердачные окна видны, а иногда только трубы. Местные об этом знают и заблаговременно оттуда уходят, но некоторые сидят до последнего.
Вот был случай – плывем мы на лодке, видим верхушки деревьев, верхушки домов. На одном из чердаков сидят двое мужиков и громко орут, зовут на помощь. Мы к ним подплывем, видим, что они очень сильно не трезвы…Я говорю:
- Мужики, может вас как бы на землю отвезти?
- Не, нас отвозить никуда не надо. У нас все хорошо. У нас только одна загвоздка. Вася куда-то делся…
- Какой Вася?
- У нас там в подполе закуска была, он нырнул за огурцами…
- И давно нырнул?
- Да где-то уже часа два назад…
Вот такие случаи были.
Довольно часто люди в колодец падали. Особенно летом. Ну как часто…наверное, за всю мою службу раза четыре. Или дети, или какой-нибудь мужик пьяный…
Когда не занимались спасением на водах, нас таскали в город Коломна по абсолютно любым поводам: пожар потушить, кошку с дерева снять и так далее. А еще в Коломне, в старой его части, находится Кремль. Он считается памятником архитектуры и там есть стена полуразрушенная, на которую можно спокойно подняться и там посидеть. Никто этого не разрешает, но все это делают. А под стеной ров остался еще со времен Мамая.
Внутри стены очень любили сидеть наркоманы, а наверху - суицидники. К этому Кремлю мы мотались, наверное, раза три в неделю. Я занимался тем, что разговаривал с людьми, которые хотят покончить с собой. Поднимался на стену – там сидит какое-то совершенно несчастное создание (не важно, какого пола), но почти у всех один и тот же возраст – до 20 лет, может, 22 от силы. Все жалуются на жизнь, что у них все очень плохо, их никто не любит…Или папа бьет маму, и ребенок думает, что все это из-за него… И их магнитом тянет к этой стене, прыгнуть в этот ров, как будто там и так трупов мало за все это время было…
Я разговаривал с ними, пытался убедить их этого не делать. У нас был краткий курс. Неделю, наверное, длился. А потом с нашим старшим мы ходили по очереди к этим людям. Он разговаривал – мы слушали. Потом мы разговаривали – он слушал. Как-то так. Сдавали экзамен в полевых условиях.
Обычно людей на самоубийство толкает непонимание. Не важно со стороны кого - общества или каких-то конкретных людей. А еще – страх. Зачастую одно может быть следствием другого. Допустим, если ребенка в семье не понимают – он по-своему видит жизнь, а родители по-своему. Ему говорят:
- Иди учись
- Не хочу.
-А мы тебя тогда накажем.
- Тогда я из дома уйду, чтобы вы меня не наказывали.
То есть, ребенок из страха перед расправой начинает делать глупости, совершать необдуманные поступки. И заканчивает он на этой коломенской стене, весь запутанный и не знающий, что ему делать. Каждый его шаг еще дальше уводит его в сторону от родных и близких…
Чтобы попытаться помочь человеку, нужно вникнуть в суть его проблемы. Понять, откуда ноги растут. Вот сидит девочка, у нее в руке шприц пустой, с воздухом. Она говорит: «Если подойдете, я сейчас кнопочку нажму, и пузырек воздуха мне дойдет до сердца (я об этом где-то читала), и я умру от разрыва. И надо что-то с ней делать… Понять, почему ей эта жизнь не мила.
Начинаешь с ней разговаривать. Иногда спокойно, а иногда и не очень. Если человек на взводе, весь трясется, дрожит, то иногда даже помогает сказать: «Да и нажимай. Пес с тобой. Кому ты такая нужна»?! Жестоко, конечно, но люди, которые задумали что-то сделать – они это делают. А те, кто сидит и ждет, чтобы их уговаривали – они не готовы к каким-то поступкам. Они просто до последнего ждут и надеются, что их убедят в чем-то или дадут какую-то надежду.
Вот у девочки этой была несчастная любовь, мальчик ее бросил. Она расстроенная со всех сторон. Но зато мы с ней сошлись на том, что хорошо, что она не беременна. Подумаешь, мальчик бросил. Да этих мальчиков в одном городе Коломне 20 тысяч. Найдет кого-нибудь еще. А если бы была беременна, то все было бы значительно сложнее. С ребенком на руках в 18 лет как-то совсем не весело…
С теми, кого я спасал, мы в дальнейшем отношений не поддерживали. Только один раз такое было, да и то недолго. Года полтора длилось наше общение, а так почти никто даже спасибо не говорил.
Когда спасти человека не удавалось, конечно, было больно… Таких людей было несколько, и они до сих пор мне снятся. Сейчас, конечно, уже не так сильно переживаю, но тогда я полагал, что все это – моя вина, и я чего-то не доделал. Поэтому я хуже всех и хуже всего. Помогает напиться. Просто по-черному. После первого раза, когда я не смог спасти человека, у меня был нервный срыв и я около месяца наблюдался у психолога.
Еще никогда не забуду, когда террористы захватили школу в Беслане. Нас туда отправили в оцепление. И вот выходит к нам женщина в халате и говорит:
- Мне туда надо, у меня там ребенок.
- Вам туда нельзя, там спецоперация.
- А я все равно туда пойду.
- Нет, нельзя!
Она халат распахивает, а у нее там пояс шахида. И она говорит: «Я сейчас нажму кнопку, и мы здесь все умрем. Или я туда иду, или мы сейчас здесь все ляжем». Это на всю жизнь запомнилось…Ее снайпер потом убил.
За годы своей службы я понял, что почти у всех проблемы одинаковые. Кто бы как не жил – у всех одно и то же. Бытовуха. На почве бытовухи, на мой взгляд, происходит процентов 80 всех бед. Люди часто просто эмоционально выгорают, потому что вкладывают себя в работу, а потом у них что-то не получается, и происходит нервный срыв. В этот момент они просто не понимают, что им делать, жизнь для них словно останавливается.
Знаешь, в каждом классе есть отличники, которые ставят перед собой цель идти на красный диплом с золотой медалью. И вот они восемь-десять лет к этому идут, забивают на все – на прогулки с друзьями, дни рождения. Им все по боку, они видят только цель. А потом им не дают медаль из-за какой-нибудь тройки, которая была в третьем классе по какому-нибудь Москвоведению, которое на хрен никому не нужно. И все. В этот момент люди ломаются. Ломаются на всю жизнь. Потому что все их идеалы, все их старание, все их рвение обернулось прахом…
А еще беда в том, что люди не могут договориться друг с другом. Слышат только себя. Люди стали равнодушны к бедам и переживаниям других (эта тенденция особенно сильно наблюдается в последние 25 лет). Поэтому очень важно оказывать знаки внимания, и это не обязательно подарки или цветы... Просто улыбнитесь человеку напротив. Ведь иногда этого бывает достаточно, чтобы вытащить его из того тупика, в который он себя завел…
